Раденье о единстве или словеса раздора?

 

Накануне Дня народного единства «Литературная газета»  напечатала весьма пространную беседу своего обозревателя  В. Сухомлинова с историком Юрием Жуковым. И хотя обращена она к иной дате — 30 декабря исполняется очередная, 91-я  годовщина,  со времени образования  СССР,  — смысловая связь этой публикации  с темой народного единства, межнационального согласия и мира в современной России явственно прочитывается как  в тексте, так и в подтексте «Мины под  государство».

Оказывается,  предложенная общественному мнению «мина»  в толковании  собеседников  — это союзный договор 1922  г., благодаря которому возникло  и в течение полувека достигло буквально космических высот крупнейшее в мире многонациональное государство со славной, хотя и трагической, историей.

Не стану вступать в полемику с авторами, как  мне кажется, весьма спорных тезисов, тенденциозных  и подчас противоречащих  фактам выводов этой достаточно вольной (в смысле строгих  научных критериев) беседы единомышленников. Чего стоит, к примеру, размашистое и в той же мере невнятное утверждение, что, дескать «как-то культуру и образование наши правители во все времена, за исключением советского, ставят явно не на первое место. Больше пекутся, чтобы обучить своих принцев и принцесс и олигархят в Европах… и результат того — во время революции 1905 года повсюду возникают различные партии…».

Дальше — больше: историк, возможно, сам того не желая,  а ведясь на «уточняющий момент» интервьюера,  который, увы, так ничего и не уточняет, декларирует причинно-следственную связь между созданием Союза советских республик и революцией в Германии: дескать, именно на неё «уповали» «отцы СССР». «Ведь к тому времени стало окончательно ясно, что НЭП не оправдал себя… Вот и приходилось почти по Бендеру заклинать: «Заграница нам поможет».

Здесь что ни слово, то, мягко говоря, — ошибка в хронологии.  Ведь незадавшаяся революция в Германии состоялась  еще в 1918 г., и «уповать» на неё, разгромленную, в год создания СССР можно было разве что в бреду. Тогда как  объявленная накануне  по решению Х съезда партии  «новая экономическая политика» в 1922 г. только разворачивалась, набирала силу и размах.

Подобным образом напрашиваются  на сверку с учебниками истории и ряд других странных утверждений, содержащихся в пафосной публикации.

Оставим, впрочем, скорбный труд отделения зерен истины от плевел пафоса   профессиональным историкам.

В конце концов, нас не столько заботит степень мнимой солидности или академической выверенности данной публикации, сколько  тревожит неразборчивый разлёт ранящих  добрые чувства осколков, разносящихся от  преподнесенного читательскому вниманию газетно-пиротехнического устройства, простодушно названного «Миной под государство».

В зоне поражения — не только  старосветски-советские сентименты тех, кто дорожит памятью о Союзе братских республик, ностальгирует по  былой межнациональной общности и дружбе людей,  содружеству обогащавших эту общность  множеством  языков и культур. Оказывается: зря радовались, ведь, как директивно изрекает историк: «пора признать: одна страна — одна нация и один язык». Или: «Хочешь говорить на национальном языке? Пожалуйста, дома, в кругу друзей и в первых классах школы, пока не овладеешь русским…».

А то, видите ли, «у нас общегосударственным был русский и одновременно в каждой союзной республике в ранге государственного — национальный. Как это можно было допустить?» — возмущается историк  Жуков (слава Богу,  — не маршал), по сути, отказывая в  праве армянского, литовского, грузинского и других народов на свой государственный язык в тогдашних союзных республиках.

Более того, пресловутой «миной» под Союз нерушимый было, оказывается, и то, что каждая такая  республика получила своё министерство просвещения».

Что тут скажешь: «Ученье — свет…»  Да и сам историк со своим  собеседником в начале интервью, кажется,  ратовали «за культуру и образование» (см.  ссылку на события 1905 г.). На поверку выясняется — не для всех языков…

Свистят в смутно означенном авторами «минном поле» отравленные ядом неприязни ошмётки-осколки  и вовсе старорежимных черносотенных клевет: «…украинская  мова не является  языком с точки зрения филологической науки. Даже в те времена, —  ссылается историк на упомянутый 1905-й год,  — украинский и белорусский языки имели хождение только в селах и местечках. Были говором неграмотных крестьян. Своего рода  диалекты, как орловско-курский или северный…»

Просвещенному автору, видимо, невдомёк, что  гораздо раньше громко заявили о себе новая (а ведь существовала и древняя!) украинская и белорусская изящная словесность (достаточно назвать имена Котляревского, Квитки-Основяненко, Богушевича и др.),  что  еще в  середине девятнадцатого века Тарас Шевченко ясно сформулировал  национально-возрожденческое кредо: «У них — народ  и слово, и у нас — народ и слово…», что вопреки  запрещающим украинский язык царским указам и циркулярам  (Валуевский, Эмский)  императорская  же Академия  наук устами светил российской филологии подтвердила  глубокую историю и самобытный характер украинского языка.

Может, всего этого и не обязательно знать современному российскому историку? Мол, эта мова — теперь за границей… Так то оно так, но  не стоит забывать, что и  в Российской Федерации  живёт немало украинцев,  её граждан, помнящих и любящих наряду с русским и свой родной язык. Зачем же и их оскорблять  таким, с позволения  сказать,  псевдоучёным небрежением?

Увы, уже не приходится удивляться подобным  откровениям на страницах определённых газет и сайтов, неустанно повторяющих дремучие уничижительные измышления середины позапрошлого века  о  национальных культурах и языках, в частности, украинских, извращенно противопоставляющих их всему русскому.

Разве это не умышленно расставляемые «мины» под  и без того порушенные основы нашего духовного единства, сохранение основ и упрочение  которого невозможно без взаимного понимания и уважения наших языков и культур?

Удручает, что трибуной  «Литературной газеты», в своё время  столь много поведавшей  своим читателям о литературе, создаваемой на языке Тараса Шевченко и Леси Украинки, Василя Стефаника и  Максима Рыльского, Олеся Гончара и Василя Стуса,  Бориса Олийныка и  Лины Костенко,  в этих целях,  прикрываясь благими намерениями,  ныне пользуются  недоброжелатели  российско-украинского единения, основанного  на равноправном сотрудничестве наших богатых  и самобытных культур.

Кстати, «Литературку» доныне читают в городах и весях Украины. Правда, происходит это несравнимо  меньше, чем в  былые годы  «дружбы  народов — дружбы литератур».  Вот мнение популярной украинской писательницы Евгении Кононенко: «Иногда по инерции покупаю “Литературную газету”, которую в советское время читали мои родители, она была тогда культовым печатным органом, где можно было усмотреть легкую оппозиционность. Теперь нахожу там в большом количестве эмоциональные антиукраинские материалы, которые очень усиливают мой украинский патриотизм, и не только мой…»

А вот еще одно мнение, в этот раз уже официального лица —  нынешнего руководителя Союза писателей Украины Виктора Баранова, оперативно откликнувшегося на публикацию «ЛГ»  «Мины под государство»  в  другой писательской газете — «Літературній Україні»: «Можно  бы… даже и не комментировать того факта, что солидная и уважаемая когда-то «Литературная газета» не стыдится публиковать шовинистические ахинеи от «известного историка»: антиукраинские настроения давно получили постоянную прописку на ее страницах…»

Здесь, правда, нельзя не  отметить, что подобные «ахинеи», но уже с антироссийским вектором, подчас несутся и с полос киевского писательского еженедельника.

Так не пора ли печатным органам, во многом формирующим нравственную атмосферу в среде творческой интеллигенции, и шире — в обществе, вспомнить не только словом, но и делом  о своей ответственности за сохранение в обществе, в  душах читателей добрых искренних  чувств дружбы народов? Дружбы, которая изначально  предполагает подлинный интерес и сочетающееся с требовательностью  непоказное уважение друг к другу.

 

Виталий Крикуненко,

 

член Союзов писателей России и Украины