Цыганка Аза

 

Лето, июнь, раннее утро.  Мне пятнадцать лет. И  проснулась я  с ощущением того,что сегодня во мне живёт цыганка Аза. Почему Аза?!   Потому что…

…Я  бреду босая по горячему асфальту. Слегка приподнимаю  многочисленные юбки, пытаюсь  не запутаться в них.

Я улыбаюсь… Мне весело…

Возможно потому, что тёплый залётный ветерок треплет мои длинные волнистые тёмно-каштановые волосы.  Только ему в этот час  позволительно притрагиваться к ним.

Я поправляю алую розу, вплетённую в тоненькую прядку у виска.  На ней еще сохранились капельки росы.  Знаю, что век цветка не долог, но сегодня  не буду печалиться. 

В такт моим мыслям и движениям   звенят на  руках и ногах  браслеты.  А длинная шея украшена монистом -  ожерельем из прозрачных стеклянных  бусин, которые эффектно выделяются на смуглой коже.

На тонкой талии широкий красный  пояс с кистями внизу.

В  руке веер, в потайном кармашке одной из юбок  запря-таны карты. Припасены они на всякий случай -  вдруг понадо-бятся. Ведь люди так устроены, что всегда желают узнать, что ожидает их там, за поворотом в будущее…

Я  не иду – танцую, а за мной и  мой народ, мой табор…

Мы приветливы, доброжелательны,  а встречный люд  в спешке закрывает двери.

И для того, чтобы поскорее убрались с глаз долой, нас одаривают мелочью, конфетами, яблоками – кислыми до оскомины.

Я едва сдерживаю смех:

-Бабушка,  бабушка, не закрывай двери,  - хочу крикнуть  ей вослед.

Ведь это я!

Но она не слышит… Ну и пусть… Я из табора. Я молода, весела, счастлива… И  как никогда  свободна…

…Мне пятнадцать лет…  И  я проснулась цыганкой Азой.  Почему Азой?! Потому что..

 

Бессонница - это разглядывани

собственного нутра в черном зеркале

ночи.

                                          Халина Аудерская.

БЕССОННИЦА

 

Она давно лежала с закрытыми глазами, безуспешно стара-ясь уснуть. Время перевалило за полночь, а ей по-прежнему не спалось. В квартире было тихо. И лишь настенные часы моно-тонно отбивали время. И даже этот, едва слышимый в тишине звук, раздражал и нервировал её. Хотелось лишь одного – принять удобную позу, расслабиться и уснуть.

Но столь желанный сон всё не наступал. Она уже подсчитала всех положенных баранов, сосчитала в уме до тысячи, но так и не уснула. Рядышком сопел и слегка похрапывал муж. Он провалился в сон мгновенно, лишь его голова ощутила прохладу любимой подушки. Иногда он ворочался и тихонько постанывал во сне. И это тоже злило её сегодня. Она понимала, что он устал. И что раздражение и злость не помогут преодолеть бессонницу, но ничего не могла с собой поделать. И чем сильнее стремилась уснуть, тем сложнее становилось этого достичь...

Беспокойно переворачивалась с бока на бок. Многократно поправляла подушку.

Включала и выключала настольную лампу. Отталкивала спящего мужа, когда он неосознанно попадал на её террито-рию. Окончательно измучившись, включила телевизор и с остервенением начала переключать каналы. Благо, что их имелось превеликое множество. При этом она прекрасно понимала и то, что включенный в столь позднее время телевизор лишь усугубит её теперешнее состояние. Но лежать в полнейшей темноте было невыносимо.

Все каналы, словно сговорившись, вещали об одном и том же. Природные катаклизмы, нудные речи безразличных к нуж-дам своего же народа политиканов, надоедливые лица известных певцов и юмористов - привели её в ещё большее возбуждение.

Услыхав сквозь сон звук включённого телевизора, муж что-то невнятно пробормотал во сне, явно выражая своё недово-льство. Телевизор пришлось выключить.

Промаявшись ещё какое-то время, она встала, закуталась в тёплый халат и прошла на кухню.

Вспомнила, что при бессоннице почему-то рекомендуют попить тёплой воды с мёдом. Так она и сделала. А затем почему-то выпила крепкого чая. Спохватилась, что как раз этого и не следовало бы делать…

Походила по квартире, прислушиваясь к собственным шагам. Открыла книжный шкаф. Взяла первую попавшуюся на глаза книгу. Опять ей припомнилось, что порой глаза начинают закрываться сами собой уже при чтении первых строк. Особен-но, если подвернётся книга с особо нудным сюжетом.

Она опять легла в постель. Включила настольную лампу, сверху накрыв её тёмной тканью для того, чтобы свет не бил в глаза. Но чтение не помогло, и книга была отброшена в сторону. Опять она покинула своё ложе. Постояла у окошка, стараясь сквозь него увидеть звёздное небо. Открыла оконную фрамугу, и в комнату ворвался поток прохладного ночного воздуха. Внезапно её озарила мысль – поскорее одеться и встретить рассвет на улице. Побродить по притихшим улицам, послушать ранних птиц. Она даже встрепенулась, приняв такое простое решение. И, обернувшись для того, чтобы тихонько высколь-знуть из комнаты, вдруг замерла от неожиданности на месте. Её спальня, полуосвещённая затемнённой лампой, выглядела сейчас как-то по иному. Тёплый ненавязчивый свет этой лампы, тихое сопение усталого мужа, его голова, накрытая подушкой и усы, его усы, смешно торчащие из-под неё - всё в этой, знако-мой до боли комнате, излучало тепло и покой. И в ней самой затихли раздражение, злость и необоснованная обида на всех и вся….

Нежданно-негаданно навалилась приятная усталость. Отяжелевшие веки прикрыли утомленные бессонницей глаза. Ещё кое-что соображая, она юркнула на своё законное место. Устроилась поудобнее рядом с мужем. И уже засыпая, подума-ла, что если посчастливится, то она ещё успеет увидеть и цветные сны…