САХАЛИН
Край мой синеокий Заронён в меня: Всё во мне осоки Шелестят, звеня.
Хлюпают туманы Моросью дождя, Да стена бурана Всё летит, гудя.
Кто чудесно плачет Так во мне? Не он? Тоненький прозрачный Бусинкою звон.
*** О жизнь! О драгоценный дар! Ты мне – Как май – деревьям, как цветы – полянам. Я радостно горю в твоём огне Тонюсенькою шкуркой берестяной.
Земля родимая, как дорога В лице твоём мне чёрточка любая! Я обнимаю сопки и луга, И всю тебя, планета голубая.
БЕРЁЗКА
Осень… Травы застожены И видно издалека – Тонут в реке погожие Редкие облака.
Воздух вдохнёшь глубоко – Пахнет утренним снегом, Берёзка листвой поблёкла, Но вся так и льется негой.
О как щемяще светит Золотистая прядь! Ударит с Хингана ветер – И его не унять…
Остануться на берёзке Один или два листка, И душу мне отголоском Уж полнит её тоска.
И на меня украдкой Словно глядит она, И золото её прядки – Как ранняя седина.
*** Ты жива ещё, моя старушка? С.А. Есенин
Нет, тебе «старушка» не подходит, Ты иная, не такая ты. Платья в старом под орех комоде Поувяли, как в мороз цветы. А вон то, гляди, ещё со сцены, – Как играла ты! – с военных лет. Вижу в нём тебя, и свет бесценный, Свет души я помню – чудный свет!
Не угас во мне, не отлетел он… Пусть зима твою открыла дверь, Только старость подкралась несмело, Ты прелестна, мама, и теперь.
Как же назову «моя старушка», Если весь я в прелести твоей, Как в лесу, как светлая опушка Вся в благоухании ветвей?
Я, как в детстве, ткнусь в твои колени, Свет души, тот чудный свет храня… Мама, мама…Грустно твоей тени Улыбаюсь и… прости меня…
*** Ты первая встречаешь Новый год, Залиты светом окна в ночи синей, А может быть метель вовсю метёт И кружит вихрями на Сахалине.
А я в Свердловске… Очень, очень жаль. Мне б посидеть с тобою на диване, Помочь расставить рюмочек хрусталь, На них, как на окне,морозец ранний.
Да, далеко ты… и опять одна… Кого сегодня позвала ты в гости? И снова юмор в стихотворном тосте… Ты весела, хоть и не пьёшь вина. А тут у нас студенческий народ. Сидим в столовке, туго сжаты плечи. – За Новый год! – За Новый, мама, год! До скорого свидания, до встречи.
ВЕСЕННЯЯ ФАНТАЗИЯ
По Стромынке всё бегут трамваи… День принёс так много новостей! Тоненькая, нежная, живая, Юркнула ты в тёплую постель И сомкнула пышные ресницы, И я мысленно к тебе лечу: Только бы губами прислониться К худенькому милому плечу.
Отчего подрагивают грустно Мотыльки ресниц? Иль я не тот? Или же моё увяло чувство? Иль иное что тебя гнетёт?
Знаю, всё сидишь у пианино, Льются звуки… Ты скажи, о чём? Может, по распадкам Сахалина Скачешь ты бубенчиком-ручьём?
Или же буран… Сугроб до крыши, И дороги замело, и сквер… Звуки, звуки… И ты ими дышишь На Стромынке, у себя в Москве.
Засыпай, а я ещё немного Рядышком побуду и уйду. Волосы твои щекой потрогать – Как в весеннем подышать саду.
Ухожу… и пусть тебе приснится, Что идём мы лесом в блеске рос… И в ответ чуть дрогнули ресницы, И качнулось облако волос.
ОСЕНЬ
Летние умчались грозы. Взгляд куда ни кинь – Белоногие берёзы Да густая синь.
Из берёз вот-вот иные Гибкие, как прут, Скинут платьица цветные, К речке побегут.
Смехом девичьим пугливым Огласят леса, Им откликнутся пискливо Птичьи голоса.
Я боюсь в такую пору По лесу идти: Вдруг берёзанька с укором Глянет на пути.
«Как не стыдно, – она скажет Мне издалека, – Нет на ветках моих даже Одного листка».
И сведёт, робея, плечи, Скажет: «Не гляди. Видишь, мне укрыться нечем. Ну-ка, уходи». И душа моя вздыхает, Об одном скорблю, Что берёзка та не знает, Как её люблю!
*** Я иду походкой быстрой И пилотка – до бровей, По росистой шелковистой, По некошеной траве.
Сапоги мои со скрипом, Стянут в талии ремень. Воздух – литый, смотрят липы На меня, бросая тень.
Подтянись стройней, природа! Видишь, рубит шаг солдат? Он идёт от помкомвзвода И тебе, как песне, рад.
У него в грудном кармане Задушевные стихи Про улыбку,что так манит, – Постоять бы у стрехи, – Про глаза, что так смеются – И вприщурку, и вподмиг, И про косы,что так вьются, Льются в кольцах золотых.
Далеко моя сторонка. Ждёт любимая, пождёт… Эх, девчонка, песня звонка, Как тебя не достаёт!
*** Очертания осени юной Мне напомнили нежность твою… Прислонюсь я к ограде чугунной И подолгу у пруда стою.
Ветер воду рябит тихонько, В глубине копошатся огни: Над оградою ниткой тоненькой До рассвета висят они.
Ну а там, где окошки жмурятся, Прикорнув под навесами крыш, Полутёмной, безлюдной улицей Ты с работы домой спешишь.
Городок твой совсем обычный, И вечерний наряд его прост, Только небо, как поле пшеничное, Раскидало колосья звёзд.
Нам бы видеться, пусть бы редко… Знаю, как тебе там, в глуши, – Стол да койка, да табуретка, Да клён за окном шуршит.
Ну а я тут, в живой карусели, Всё терзаясь загадкой одной: Мне б с тобой – и в дожди, и в метели, Почему ж ты одна, не со мной?
*** Ты помнишь школьную ёлку? Давно это было, давно… Но вот и сейчас безумолку Метель тарабанит в окно.
Куда ей, бездомной, деться? Штору приподниму – И мне улыбнётся детство, И я улыбнусь ему.
Давно мы с тобой повзрослели, И наши следы замело, Одни сахалинские ели Стоят, где белым-бело.
Я знаю, они всё те же, По сопкам бегут и бегут, И в школе их запах нежный, И милый шумливый уют.
И ты, моя близкая, рядом. Легко мы скользим через зал. Я пылким мальчишеским взглядом Тогда тебе всё сказал…
Давно, далеко это было… Играет в бокалах вино, Метель с неистовой силой Ревёт и стучится в окно.
Куда ей, бездомной, деться? Штору приподниму – И мне улыбнётся детство, И я улыбнусь ему.
*** Какою стала ты сейчас? Наверно, умной и красивой, И взгляд, хитринкою лучась, Всё тот же нежный и игривый.
Но хоть у вас и шумно там, И ночи городские гулки, Скучаешь по родным местам, По тихим милым закоулкам.
А может, и забыла ты Тропинки, где с тобой бродили. Увы! Наивные мечты, – Ты скажешь, – глупыми мы были.
Да, глупыми, и он уплыл, Кораблик трепетного чувства, Он так раним, кораблик, был, Но вот уплыл и… стало пусто.
ПОСЛЕ СВИДАНИЯ
Потуже запахнув пальто, Вахтёр дремал в тот час. Не видел он твоих цветов И блеска синих глаз.
Ты возле зеркала чуть-чуть Замедлила шажки, И косу кинула на грудь Движением руки.
Неслышно в комнату вошла, В ней всё ласкало слух. Ты свет в потёмках не зажгла, Чтоб не будить подруг.
Но в пряди тёмные волос Пролила свет луна, И долго ты с букетом роз Стояла у окна.
Цветы дышали на руке, И, трепетно лучась, На лунно-белом лепестке Одна слеза зажглась.
*** Мы любили с тобой в январе. На Урале трещали морозы, Синий иней блестел на коре Под луною у старой берёзы.
Руки, губы твои холодны, Я их грел, но они леденели… Мы стояли в раю тишины, В лютой стуже, в сиянье луны, И глаза твои тихо горели, И шептала ты еле-еле: «Слышишь, руки закоченели».
Дни бегут, и теплынь на дворе, И дожди ту берёзу омыли. Мы любили с тобой в январе И такими весенними были!
Всё мне снятся и иней, и снег, А в садах соловьи зазвенели. Эти птахи поют о весне… Только я твоё имя во сне Всё шепчу и мечусь в карусели, Всё мне чудится – еле-еле: «Слышишь, руки закоченели».
ТВОИ ГЛАЗА
Друзья тормошат: «Вставай, Время… вставай же, ну?» Эх, тяжела голова – Не приподнять к окну.
А за окном идёт Медленный пышный снег, И слышу: меня зовёт Твой серебристый смех.
Брезжит рассвета синь – Вижу – в твоих глазах, И стёкла смеются: «дзи-инь» – Вскакиваю второпях.
Ветер бьёт за спиной – Так летим в институт. Там сейчас лучезной Очи твои блеснут.
«Здравствуй» – скажут они И синим ручьём огня Хлынут… Взгляни, взгляни Снова так на меня.
А ночью опять невмочь, – Господи, хоть бы раз Выспаться! – всю-то ночь В сполохах синих глаз. А утром друзья: «Вставай, На лекцию… Ну же, ну!..» Эх, тяжела голова – Не приподнять к окну.
Но вижу сквозь полусон Сиянье – это они, И небо в них – колесом, И радужные огни.
Взлетаю над койкой. Ух! Туда, в сияние – к ним! И вновь летим во весь дух, – Успеть бы… – летим, летим!
НЕ ЗОВИ
Чайки низко летят над водой, О скалу ударяет прибой, И бегут, и бегут буруны, Загораясь на гребне волны.
Я у моря в раздумье стою, Будто трогаю руку твою… Только прежнего нет в ней тепла, Сохранить ты его не смогла.
Ведь вот эта волна – это я, Эта галька у ног – тоже я, Эти сопки и этот лопух Я не брошу, умчавшись на юг.
Под задумчивый шёпот рябин Песни тихо поёт Сахалин. Только ими тебя не согреть… Ну, и … хватит! Не стоит жалеть.
Ты живи, где теплее, живи. И меня не зови, не зови.
В ГАГРАХ
Здесь магнолии запах льют, Пальмы нежно ласкают взор, И прозрачное море тут Тихо вяжет у ног узор.
Сколько взглядом его ни мерь – Ни припая, ни птичьих стай… Далеко-далеко теперь От меня ты, родимый край.
Где стоят в серебре снегов Гряды сопок со всех сторон, И курится туман с лугов, И дождей глухой перезвон…
Ну а тут магнолии льют Липкий запах– густой, как чай… Только мне не привиться тут, Я попал сюда невзначай.
ТОНЯ
Под облаком белым нейлона Высоких колен испуг, И плечи чуть удивлённо По-детски глядят вокруг. Не юная ль Афродита Явилась ко мне тайком? Ступает – и ножка слита С тонюсеньким каблуком.
Жеманно ведёт рукою… Да ты ль это, Тоня, та ль? Ты не была такою… И мне почему-то жаль Былинки той, тонкокосой… Бывало, так и летит Чуть ли не под колёса: «Дяденька, прокати».
И нас по лесной тропинке Катит велосипед… Грустно мне: той былинки Больше на свете нет.
*** Проходят мимо облака Твоих волос – и в душу веет: Песок с ракушками, река И лунный веер, лунный веер…
Мы на песке – к плечу плечо, На лицах капли, они дышат, Луна серебряным лучом Их словно бы чуть-чуть колышет.
И мы – нос к носу… Языком Ты капельку с губы слизнула И, смежив веки, глубоко О чём-то о своём вздохнула.
И волосы твои текли Ручьями лунными на плечи… О как они меня влекли! О чём, о чём они лепечут?
Но – чую – речи их полны Такой неутолённой страсти!.. Река… песок… и мы во власти Её, божественной луны.
*** Ты на камне у моря сидела, И несла тебя вдаль каравелла: И фиорды, и рифы, и скалы Зачарованным взглядом ласкала.
Ты глядела, как льдины в торосах Нерп и белых медведей проносят… А по небу всё тянет и тянет Лёгкий шелест полярных сияний.
Рядом я потихоньку присел, – Был тогда я удал и не сед, – И мерцание северных звёзд На щеке твоей пальцем развёз.
Мне порой – ни шагнуть, ни ступить: Каравеллу б твою не разбить. Пусть она всё летит и летит За полярным сияньем в зенит.
*** Не уйти от тебя никуда: Ем – и рядом, незримая, ты, Сплю – и светом плывут города, Как сиянье твоей красоты.
От восторга мой голос дрожит, Я зову тебя громко в ночи. Есть ли ты на Земле? Ну, скажи. Или нет тебя? Не молчи.
Если нет, почему же тогда Я сияние вижу во сне, Почему в синеструйной весне Нежным светом плывут города?
Если есть, почему не могу Различить в многоликой толпе? Иль травинка ты на лугу? Иль песчинка ты на тропе?
Дай же знак: ну, легонько кивни Ясным взглядом, я сразу пойму; Миг – и в сердце взовьются огни, И душой всю тебя обойму.
АЛИГОТЕ
Твоя певучая рука…– Невольно замер бы эстет, – О, как она взяла бокал С алиготе, с алиготе!
Язык вина пылал, игрист, Твои он пальцы овевал, И перстень – камень аметист – Так ликовал, так ликовал!
В бокале осень, и ясны, Созвучны с ней твои глаза Их дали синие грустны… Ах он, вокзал, ах он, вокзал!
Волос сиянье над челом… Прощай, мне долго не остыть, И взгляда боль, его надлом Мне не забыть, мне не забыть.
Вот за окном зовёт состав. Он – как мифический Антей… О, грусть осеннего листа – Алиготе, алиготе!
*** Да, были женщины, они со мной Ручьями глаз так нежно говорили… Я загорался и звучал струной, И звуки сердца облаками пыли.
Но ты легко развеивала их Лучом улыбки, дуновеньем взгляда… И я – как тополь в пыле листопада, И наг, и бос в толпе дерев нагих.
Один кивок, один намёк бровей, Одно руки твоей прикосновенье – И снова на земле, и снова тень я Твоя, и нет ни пятнышка на ней.
ТВОЙ СМЕХ
О запах тёплых вьюжных зим! Никак не надышусь я им. Он смехом населён твоим, Что так душой моей таим.
Твой смех во мне, как облака В разливе солнца, как река, – Вся в перекатах и, юрка, Летит, игрива и звонка.
Я, как былинка, перед ним, Я солнышком его храним, В его лучах любуюсь им, И он во мне неугасим.
Не потому ль в тиши ночей Журчит, звенит его ручей Игривым лепетом речей Всё веселей, всё горячей?
Во мне он – как душистый снег… Я засыпаю – и во сне, Как под луной соболий мех, Переливается твой смех.
*** Постой, дай отряхну тебя. От валенок и до макушки Ты вся в снегу, и уж,любя, Мамуля даст тебе, и ушки Не выдержат её пилы… За воротник меня? О, боже! В сугроб? Да ты дерзка, похоже… Разливы смеха, – но милы Во влажном блеске эти зубки... – А, ты сражаться? Ну, держись. Я в битве выстою, хоть сутки, А если и умру, то жизнь Отдам я дорого. Иди же. Я накажу тебя. И вот Глаза твои всё ближе, ближе, Вот ветерком овеял рот, Вот губ бутон раскрытый, алый, Лучисто наплывает он… «Иди же» –тихо ты сказала – И я, травиночка, сражён.
*** Какая ты! Кусты ресниц Алмазной пылью шелестят. Ну, хочешь, я пущу в них птиц? «Хочу, пусти», – смеётся взгляд.
В изгибах ниточки бровей, И лёгкий аромат волос. О этот тонкий запах роз Среди оснеженных ветвей!
Вот дрогнул иней на «кустах» – И я тону, тону в луне… И страшно мне, и сладок страх, И весь я в колдовском огне.
– Ты напустил мне в сердце птиц, Они поют на все лады. В душе моей сады… сады…– А я – в сиянии ресниц,
В луне твоих лучистых глаз, В её сиреневом огне… Ах, годы, годы!.. Грустно мне: Где ты сейчас? В ЮЖНО-САХАЛИНСКОМ ПАРКЕ
Завьюжены аллеи парка, Бредём мы белой целиной, И вязнут валенки – нам жарко, И всё оглушено луной.
В луне сугробы и берёзы, И сопок синяя волна… Вон белый пруд – янтарным плёсом Разлилась по нему луна.
Нам хорошо вдвоём, бредём мы На стадион. И к нам бегут Из тишины,из зимней дрёмы В луне берёзы там и тут.
– Мы подождём их на скамейке, – Я говорю. – А ты: – «Чудной», – И вижу золотые змейки В глазах, напоенных луной.
Пустынен парк. Цветы метели Увяли, но запомним мы, Как лунной вязью шелестели Берёзы в пламени зимы.
БУРАН
Ещё порыв – и ходуном Пойдут они от ветра, стены. И опрокинется весь дом, И разнесёт его, как пену.
Быть может, то не океан Заговорил матёрой бранью, А звёздный движется туман, И космос ледяным дыханьем Качнул былиночку – Земля В испуге вся залепетала, Пощады трепетно моля. А ветер, словно из металла.
Гляжу в окно на этот ад – Гудит, летя, стена бурана… А в детстве вот бы я был рад: Не надо просыпаться рано, Бежать, стремглав, через пустырь По городу, туда, где школа… Берёзы там, в ограде, голы, И ёжатся, бедняги, в стынь.
За окнами шальная жуть. Она знакома с малолетства. Стою я у окна, гляжу И грустно улыбаюсь детству.
*** Любимая, ты мне милей Такая вот, в рассвете зыбком: Точёным соболем бровей И чуть растерянной улыбкой Налюбоваться не могу. А как пахнёт сиренью мая Из синих глаз – я в их лугу Замру, травиночка немая.
СПУСК
Рвануло ветром. Вот она, Вершина. А вокруг, Как сахар, снега целина, Он тут зернист и сух.
«О господи! – взглянул я вниз, – Помилуй». А у ног Пылают миллионы линз – Таких чудесных крох.
Вот сердолик струю огня, – А пламень его жёлт. – Пустил, она летит в меня, И свет её – как шёлк.
Волной всплеснулся изумруд, Она таит звезду… Я словно бы не на ветру, А в розовом саду: Так ласково меня обнял Улыбкой аметист… Но вижу отсвет я,он ал И грозен, и струист.
Ах, то летит, неотразим, Кровавый луч – рубин. Быть может, это им пронзил Мне сердце Сахалин.
А вот откуда-то упал Сиянием небес В глаза сапфир. А вон опал, Он – как осенний лес.
Пылайте, милые снега, Вы кровь мою зажгли. Пошёл! – и радуга-дуга Взлетела от земли. Лавиной сопка шелестит, И я, кристаллик, – вниз! И пропасть словно бы летит Со мной и чей-то визг.
Вся в трепете сквозном душа… И уже там, внизу, Ударят соловьи в ушах, И я смахну слезу.
ЛИЛОВЫЙ ЛУГ
Лыжня уводит нас за парк, Через ручей и дальше, в сопки, И воздух ельником запах. А вот и он. Петляют тропки В нём заячьи. А ну втяни Полнее струи аромата. Ты не забыла? Тут, в тени, Вдыхали мы его когда-то.
Тогда вовсю пылал июль, И куковала нам кукушка: «Ку-ку, ку-ку!» А не твою ль, А не мою ль взяла на мушку Вещунья жизнь? Давай спугнём. Вон веточку она качает… Под ноги остров иван-чая Лиловым полыхнул огнём. «О-ёй! – и всплеском милых рук Восторг души над лесом замер… Ах, этот возглас твой! И вдруг Иными я тебя глазами Увидел. Чуть открытый рот, И губы свежестью вишнёвой Дышали близко. И вот-вот Они опять обронят слово Восторженно,но не смогли… И удивлением, и далью Глаза манили, в той дали Как бы за голубой вуалью Лучились искорки, они, Летя, в глаза мои роняли Такие длинные огни, Так сладко душу наполняли!
В лиловом трепете цвело Твоё голубенькое платье… Где он, тот луг? Белым-бело… Но так доверчиво пожатье Твоей руки. «Ты не забыл Полянку ту? Она мне снится». – И тот же блеск, и тот же пыл Сквозь заинённые ресницы. Спасибо же тебе, мой друг, За этот пыл, за эту нежность, За то, что и в купели снежной Цветёт тот луг.
*** Глаза открываю – в оконном Стекле уже брезжит рассвет, И вижу я: ликом иконным Струится таинственно свет.
О, дева Мария! О боже! Не чудо ли? Или я сплю? Но нет, я дышу и до дрожи Я мир этот грешный люблю.
Я жив! И любовь не угасла. Я вижу небесный овал И взор её мудрый и ясный… И вся она – мой идеал!
Душа откликается сразу, Берёзкою вся шелестит, И словно бы с грани алмаза Полярным сияньем летит.
Гляжу на окно с замираньем. Я жив! Я дышу, и всё та Струится из утренней рани И в душу глядит красота. |
№ 27, апрель 2011 >